Виктория Прохорова, Ярославль
 Серый мой друг разболтался на кочке:
«В нашем болотистом тихом лесочке
Впятеро больше бы зайчиков было,
Кабы сетями нас не ловили,
Кабы силками нас не давили;
Ну, а умели б мы плавать как рыбы,
Сразу уплыли б тогда на Карибы.
Хуже когда набегут мужики,
Ловят, и топят, и бьют нас баграми.
Где у них совесть?.. Я раз за кустами
Прятался было от старой лисы,
Чую, слишком уж мокры усы.
Я побежал, но кругом глубоко
Лапы намокли, намокло брюшко.
Холод и голод, совсем я продрог,
Но тут один человек мне помог.
Он проплывал на огромной пироге,
Всех горемык собирая в дороге.
Мы поначалу немного боялись,
Что с перепугу на ужин попались,
Спорили долго наперебой,
Но проворчал дед: «Не спорьте со мной!
Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!»
Мы замолчали, его уважая.
Дальше идем на большом корабле,
Только притихли, плывем в тишине.
Взяли зайчиху-толстушку на борт,
Великолепного зайчика сорт.
Сильно дрожали... Не рано уж было.
Мимо бревно суковатое плыло,
Сидя, и стоя, и лежа пластом,
Зайцев с десяток спасалось на нем.
„Взяли бы вас — да потопите лодку!“
Жаль их, однако, да жаль и находку —
Мы зацепились багром за их сук.
В общем, собрали всех зайцев вокруг.
Было потехи у баб, ребятишек,
Как прокатились мы мимо мальчишек:
„Глянь-ка, что делает старый Мазай!“
Ладно! Любуйся, а нам не мешай!
Мы за деревней в реке очутились.
Тут все соседи точно взбесились:
Смотрят, на задние лапы встают,
Лодку качают, грести не дают.
Берег завидели плуты косые,
Озимь и рощу, кустовья густые!..
Силы покинули резко меня,
Только у деда пришел я в себя.
За ночь немножечко я отогрелся,
Высох и выспался, плотно наелся.
Был возвращен на родимый лужок.
Буду я помнить тебя, старичок.
Крикнул мне дедушка, словно родной:
„Не попадайтесь зимой!“
Слава тебе, старый деда Мазай,
Добрый защитник всех маленьких зай!"
|
